И бредут среди барханов караваны, оставляя ненадёжные следы,
Равнодушен к занесённым зиккуратам, к черепам пророков, сгинувших в веках,
И культурно-историческим утратам караванщик, как верблюд среди песка.
В этих землях верований жило много, всё примешивалось, приходя извне,
Может быть, его прапрадед образ бога созерцал в неугасающем огне,
Или барельефы предок подревнее вырезал, оскалив пасти гордым львам,
Их потомку безразлична краткость дней их, он проводит сквозь пустыню караван.
Лишь с горящими глазами чужестранцы, непривычно безбороды и бледны,
С вожделением, непонятым иранцем, раскопают часть обрушенной стены,
И какие-то осколки с караваном увезет чужая бледная рука
Далеко-далёко, к странным странам, где воды гораздо больше, чем песка.
(с) chandae