Менестрельская

Какая свадьба, право, без певца? Какой кабак без развесёлой песни?
Есть место для глупца, для мудреца, но места нет, где песни неуместны.
Певец за труд недорого возьмёт: у пряхи - на прореху в платье нитку,
С кухарки - чем набить пустой живот, с купца - монетку, с девушки - улыбку.
Желанным гостем входит в дом певец (а коль незваным - кто ж тому виною?),
Он равно вхож в кабак и во дворец, он равно к месту в радости в горе.
Певец за труд недорого возьмёт: у рыбака - пучок сушёной рыбки,
Меч - с кузнеца, у пасечника - мёд, с купца - монетку, с девушки - улыбку.
Что у певца в мошне - одни слова, он ими платит за добро и злобу,
Он ими платит за стакан вина, за крышу в дождь и за свою свободу.
Певец за труд недорого возьмёт: со школяра - недавнюю ошибку,
Удачу - с вора, с ласточки - полёт, с купца - монетку, с девушки - улыбку.

(с) Suboshi

Подкури и оставь на могиле. И уходи.
Ни к чему тебе видеть, как ветер её докурит.
Небо хмуро и серо, к вечеру задождит.
Ты стоишь у могилы, где я лежу де-юре.

Барельеф и пятнадцать строчек - какая честь
Выпускному десятому классу районной школы!
Нас тогда не учили верить, что что-то есть,
Так откуда иллюзия, что мы с тобой знакомы?

Знаешь, я не курил при жизни. Я не успел.
Знаешь, я не заметил смерти, не стал героем...
Помолись, коль умеешь, чтоб никогда в прицел
Не увидеть того, кто бы мог быть тобой или мною.

(с) Suboshi

Что Вы смотрите так на меня? С Вашим юным лицом
Вам не место на этой войне, как котятам и детям.
(Вы едва ли поймёте, насколько за Вас я в ответе
Перед Вашим погибшим во имя и ради отцом...)

Вы нелепо юны, беспардонно, бессмысленно, нежно,
Вы хотите казаться мужчиной, но Вам не к лицу
Ни мундир Ваш, ни шпага, ни речь о последней надежде,
Убирайтесь, мальчишка, война - не игрушка юнцу!

Что Вы смотрите так на меня? Ваши слёзы обиды
Вряд ли смогут меня убедить, что я в чём-то неправ.
Убирайтесь домой, нянькам свой демонстрировать нрав!
(Я по праву смогу на том свете сказать, что мы квиты,

Человеку, который, подставив себя под удар,
Подарил мне семнадцать лет жизни - и тягу к вину...)
...Убирайтесь, храбрец. Я нелепо, бессмысленно стар.
Дай мне Бог не оставить в наследство Вам эту войну.

(с) Suboshi

не тронутый ни злом, ни войной, ни горем, тот городишко мелкий стоит у моря,
и чайки с рыбаками упрямо спорят, и клочья ночи ветер уносит прочь.
улов на солнце лаково серебрится, колокола на башне поют: марита!
куда же вы, прекрасная сеньорита? ах, кто она? - марита, рыбачья дочь.

марита! ноги босы, до пяток косы, а мир смеется, все в нем легко и просто,
придуманы ответы на все вопросы, подружки вон на танцы зовут - иду!
марита, свет и радость в глазах зеленых, тропою лета, листьями машут клены,
марита, сколько было в тебя влюбленных? о, десять раз по столько еще падут.

когда луна круглеет, касаясь боком причала, звезды прячутся на востоке,
ночь истекает терпким фруктовым соком, марита тихо-тихо идет на пляж.
все спят: младенцы, деды, гетеры, воры... стараясь не будить чуть сопящий город,
спускается бесшумно до кромки моря, как капитан забытого корабля.

и море тяжко плещется, говорит ей: ну сколько можно, сколько еще, марита?
твой дядя от стыда позабыл и бриться, как ты сбежала в этот надводный мир!

марита отвечает: еще немножко, еще вот только капельку на дорожку,
лишь месяц, не волнуйся и не тревожься, я взрослая уже, ты меня пойми.

и море говорит ей: марита, слушай, твои дворцы на дне заросли ракушкой,
и тетушка худеет, не хочет кушать, лишь ждет тебя и слезы в печали льет.

марита отвечает: я знаю, знаю, ну что же мне поделать, раз я такая...
и море недовольное отступает, чтоб через месяц снова позвать ее.

любовь и выбор - это такое дело, пока в них разберешься, то поседеешь,
морскою солью струны гитары склеит, и глядь - что было, мимо уже прошло.
мы каждый день у неба канючим: счастья! еще немного, право: минуту! часик!
неделю... небо тучами солнце застит и гладит наши души своим крылом.
мы все хотим того, что для нас запретно: рыбачки, принцы, вечной тропою лета,
ломая стены дома и прутья клеток, куда? зачем? ах, поздно, уж не догнать.

марита выйдет замуж, родит близняшек, петь песни будет им и готовить кашу,
свечу у изголовья взамен погасшей им ставить - дочки, дочки, идите спать.
уютный домик, кошка, горячий ужин... лет через восемь, бросив детей и мужа,
она уйдет. наверно, так было нужно. у кромки моря тают ее следы.

синьоры, синьорины, о чем же спеть вам? наш городишко мелок и неприметен,
вот только стали что-то рождаться дети - с глазами зеленее морской воды.

(с) wolfox

говорят, на нас взирают сверху духи, духи смотрят, как живется глупым смертным,
духи смотрят и смеются беспрерывно, я, наверное, теперь их понимаю.
у меня была невеста, наку хари, как по-нашему - "склонившаяся пальма",
мое сердце, моя радость, свет и звезды, что красивее всех девушек в деревне.
чужаки пришли с бедою - на закате, чужаки белее камня мелового
из пещер, что на востоке от деревни, чужаки - одежды много, силы мало.
наш закон - "не обижай любого гостя", чужаков мы не дразнили, не смеялись,
право, глупо: и без нас они несчастны, что за жизнь с такою кожей да без силы?
чужаки сидели тихо, ели мясо, да по-нашему нескладно говорили,
о домах, что выше пальмы, выше неба, о реке, где берегов совсем не видно.
я тогда всех этих глупостей не слушал, я ушел, а чужаки с утра исчезли,
только сердце-то мое исчезла с ними, не сказав ни мне, ни матери, ни брату.
я искал ее повсюду на равнине, но не видел ни следов ее, ни тени,
лишь гиены хохотали из колючек, да у озера мычали буйволята.
мне сказал колдун нга пенго - "мудрый коршун", что она теперь далёко, не увидеть,
ледяной дракон украл мою невесту, ледяной дракон ее ко мне не пустит.
я не зря зовусь ла мбири - "сын гепарда", я быстрее и упорнее, чем звери,
я пошел за ней, да хоть бы и к дракону, я верну себе домой мою невесту.

мир огромен, много больше, чем казалось, в десять раз и еще десять раз по десять.
я прошел равнины, горы и овраги, но не видели нигде моей невесты.
как-то раз я видел в скалах и дракона, мне казалось - я застыну, будто кролик,
что на взгляд змеи-удава напоролся; но дракон мне показался милосердней,
чем иные, с кем встречался по дороге. постарался я поменьше чуть бояться
и спросил его - не видел ли невесту? мое сердце с кожей темного ореха?
говорят, дракон из льда ее похитил, где живут такие - верно, путь неблизкий?
мне дракон по-человечьи рассмеялся, мне сказал - ты ищешь то, чего не знаешь,
ледяных драконов в мире не бывает, никогда таких и вовсе не рождалось,
мы создания огня, тепла и света, и зачем бы нам сдалась твоя невеста?
я ушел, и долго странствовал по миру, (десять лун и еще десять раз по десять)
и однажды оказался в мире белых, там все с кожей цвета мела из карьера,
там все слабы, тонки, хилы, невысоки: как народ такой вообще на свет родился?
я привык к ним, выжить с ними попытался, а куда деваться, хоть и неприятно.

как-то раз сидел я вечером в таверне (так-то люди цвета мела называют
дом с едой и горькой выпивкой из фруктов) грея руки у горячего камина,
грея губы о большую кружку сидра. и раздался вдруг веселый звон гитары,
и увидел я... и даже не поверил, думал, вовсе сумасшедший сын гепарда.
а потом протер глаза и вновь увидел: мое солнце, мое сердце, наку хари,
танцевала бари гани - танец солнца под веселый, беззаботный звон гитары.
она пела, и плясала, и смеялась, я застыл тогда, не мог пошевелиться,
и увел мою невесту из таверны менестрель с глазами светлыми, как лужи.
а когда я смог ходить, я встал и вышел, из таверны шел я молча, шел и думал,
думал, как убить вернее менестреля, это он околдовал мою невесту.
менестрель веселый, с кожей цвета мела, он, конечно, не дракон, да и не воин,
я одной рукой ему свернул бы шею, чтоб чужих невест он больше не таскал бы.
так я думал, только вдруг кольнуло в спину, словно чей-то взгляд меня пронзил навылет,
словно я - детеныш рыжей антилопы, что охотника с копьем вблизи почуял.
я свой нож схватил и быстро обернулся, только не было ни копий, ни убийцы,
стыла улица пустая, да дрожали огоньки от фонарей на свежих лужах.
на меня смотрел внимательно сам город, подобравшись, словно самка леопарда,
что детенышей собою заслоняет, и оскалив шпили башен, будто зубы.
и глаза его - огни - глядели в душу, когти кованой ограды в землю впились,
мне казалось - еще миг, еще минута, и меня он враз проглотит с потрохами.

видят духи, я охотник не последний, я ходил с копьем на льва, на леопарда,
я гром-зверя видел и не испугался, но в тот миг мои коленки задрожали.
ледяным драконом свился в кольца город, крыши острые сложив, как складки крыльев,
защищая тех, кто жил в его владеньях, во владеньях злого холода и снега.
я ушел, и до ворот не обернулся, я ушел, и много дней я шел обратно
(десять лун и еще десять раз по десять) я пришел обратно в тихие равнины.
я нашел тогда жену себе другую, я и сед уже, и стар, и жил достойно,
и пусть духи надо мною посмеялись, что ж! смеяться всяко лучше, чем сердиться.
только все же одного не понимаю: эти люди, люди с кожей цвета мела,
как так можно - от рождения до смерти жить под взглядом ледяных своих драконов?

(с) wolfox

Кто бродил по свету, разные знал места: где цветёт жасмином клин лебединых стай,
Где в ночную пору небо снегов белей, где луна похожа на огонёк в золе.
Повезло, наверно - вечный мотив пути: вечерами ветер сладок и странно тих,
Цель петляет где-то над полотном тропы, под колёсами клубится дневная пыль.
Вот бы тоже так - разгадку искать в следах, тасовать, как карты, новые города,
Под чужой звездой нестись на лихом коне, шить рубаху из историй и новых дней...

Про мою судьбу не слушай, совсем тоска - я рыбак, живу средь этих отвесных скал,
И когда зарей чуть только займется день, проверяю сеть в холодной морской воде.
Хорошо, наверно, в странах других бродить... Но вода морская бьётся в моей груди.

На закате в море - только огонь и соль. Я сижу один - счастливый, пустой, босой.

(с) Джек-с-Фонарём

Раз мои стихи так тебе к лицу - расскажу один, а пока танцуй.
Колесо судьбы не придет к концу, не сгорит, обернувшись сажей...

...А мотив известен давным-давно: прокляла колдунья веретено,
И забылась дева волшебным сном, вместе с замком и верной стражей.
И легенды ходят - один смельчак разорвать способен оковы чар,
(Поцелуем - не остротой меча!), он придёт, только дайте время.
Но его все нету - идут года, а в соседних землях бежит вода,
Зацветают вишни в чужих садах, вырастает иное племя.
Где его найти? Может быть, сбежал, может, кто-то в сердце воткнул кинжал,
Может быть, фрегат не увидел скал, иль нога соскользнула с мыса...

Не тревожит солнце её покой, убегает, прячется за рекой.
А прекрасный замок зарос травой: беладонна, полынь, мелисса.
***
Что еще могу я тебе сказать? Не проспи момент, не смыкай глаза.
Колесо судьбы не свернет назад, не вспорхнёт воробьиной стаей.

Вот обычный город, обычный день, вот обычный парень - лентяй, студент,
И неважно, в общем, что куча дел, ему некогда - он мечтает.
А мечта работает - ах! - в кафе, и красива, словно рассказы фей,
И конечно, мысли весь день о ней - даже комната пахнет лесом.
В этом сонном царстве столов, ножей, черствых тостов, стейков, толстенных шей,
Эта девушка - чувствуешь свет в душе? - словно сказочная принцесса.
И колюч к ней путь - через гул толпы, темноту дворов, городскую пыль,
Сквозь бурьян и мглу не найти тропы, где, заснувши, застряло детство.
Запереть бы дверь на стальной засов, истереть мечты бы в труху, в песок...
...Но несётся вечное колесо, и уже никуда не деться.
Чей-то взгляд растопит кинжал в груди - скоро май и в город придут дожди,
Не робей, расслабься и выходи танцевать под тугие струи.
Золотится мир в молодой весне, и решимость - больше, светлей, ясней,
Он поедет, чтоб повидаться с ней, и наверное, поцелует.

(с) Джек-с-Фонарём

Слышишь шепот и плач на заре у ворот?
В путь уходит один, а другой остается и ждет.
Посох, дорожный мешок, старая шляпа, рваный плащ,
И невеста, обняв его, слезы горькие льет.

"Знаешь, я ухожу в чужие земли воевать.
Прощай, я ухожу в дальние страны счастья искать,
Семена череды, той, что растет в нашем лесу,
На одежде своей я далеко унесу.
Ты не грусти и слез понапрасну не лей.
Я оставляю тебе ястреба в небе и зелень полей.
И если я не уйду этим солнечным днем,
То уже никогда не смогу оставить дом
Верь, и я вернусь, жди, и победой окончится бой
Бел темноглазый конь, плащ, как небо, голубой.
Как благородный тан, а не воин простой
Я вернусь на день, чтобы забрать тебя с собой.

Но может случиться и так, смерть надо мною споет в бою,
И черный стриж камнем падет на постель твою,
И тогда тебе выбирать: жить или плакать, верность храня,
И не в добрый час ты полюбила меня.
Ладно тебе, не плачь, дай мне на память кольцо или прядь
Темных твоих волос - я буду тебя в пути вспоминать.
Семена череды, той, что растет в нашем лесу,
На одежде своей я далеко унесу."
...
Вот она осталась одна, верит и долго ждет,
В окна глядит, и даже на ночь дверь не запрет.
Смотрит в огонь, по пеплу гадает, печально поет,
И не видит, как черный стриж бьется о ставни ее.

"Открой, я так замерз, слышишь, как поет метель.
Я вернулся к тебе, крылья расправив, упасть на постель.
Плачь, милая, ночь пришла, мы проиграли этот бой,
Плачь, милая, я никогда не вернусь за тобой.
Все, чем раньше владели мы, не дано у земли отнять.
Глиной стал рваный плащ, свежей травой стала темная прядь.
Семена череды, той, что растет у дороги в пыли,
Из одежды моей в дальней земле взошли,
Семена череды, той, что растет у дороги в пыли,
Из одежды моей на поле боя взошли."

(с) Анарион