Когда заполнит грудь дремотная отрава, когда свинец полей позолотит закат –
Не в этом ли, скажи, и власть твоя, и слава, мой сумрачный беглец, мой чужеродный брат?
Мы шли одной тропой, но путь твой был короче, ты выбрал свой удел, и ныне мой черед -
Не этого ли я выпрашивал у ночи, когда латунь герба позолотил восход?
Проклятые слова не вяжутся, хоть тресни. Не тот, видать, размах. Но ты меня поймешь,
Не ты ли говорил, что в каждой новой песне изящество речей лишь маскирует ложь,
И есть ли в песнях толк, ведь нас почти не слышно,
Мы знаем, что не с нас легенда началась,
Не этого ли мы просили у Всевышних, мой призрачный певец, мой сумасбродный князь?
Конец недалеко. Наверное, победа. А может быть, и нет. Но суть, поверь, не в том –
Не здесь ли соль того, о чем вели беседы мы в темный час, когда гроза нашла наш дом –
Моя душа с тобой. Твой дух достался мне. И наш извечный враг теперь не так уж страшен –
Ведь мы с тобой – одно. И эта пара башен почти для нас двоих. Хотя и не вполне.
(с) Морваэн
Не в этом ли, скажи, и власть твоя, и слава, мой сумрачный беглец, мой чужеродный брат?
Мы шли одной тропой, но путь твой был короче, ты выбрал свой удел, и ныне мой черед -
Не этого ли я выпрашивал у ночи, когда латунь герба позолотил восход?
Проклятые слова не вяжутся, хоть тресни. Не тот, видать, размах. Но ты меня поймешь,
Не ты ли говорил, что в каждой новой песне изящество речей лишь маскирует ложь,
И есть ли в песнях толк, ведь нас почти не слышно,
Мы знаем, что не с нас легенда началась,
Не этого ли мы просили у Всевышних, мой призрачный певец, мой сумасбродный князь?
Конец недалеко. Наверное, победа. А может быть, и нет. Но суть, поверь, не в том –
Не здесь ли соль того, о чем вели беседы мы в темный час, когда гроза нашла наш дом –
Моя душа с тобой. Твой дух достался мне. И наш извечный враг теперь не так уж страшен –
Ведь мы с тобой – одно. И эта пара башен почти для нас двоих. Хотя и не вполне.
(с) Морваэн