Каждый вечер неясные тени собираются здесь, возле камня.
И одна из них смотрит на север, словно тянет незримые руки.
Ждет как будто какой-нибудь вести или вестника даже, кто знает.
И, чем сумерки гуще и ниже, тем внимательней смотрит она...
Только вихрь гудит и вьется, подбирается темнота.
Слышишь, Морвен, садится солнце, а дорога еще пуста.
Только я не припомню ни разу, чтоб сбывались ее ожиданья.
Даже кустик перекати-поля не прикатится к серому камню,
Даже птицу сюда не приносит пыльный северный ветер-скиталец.
Только, выпрямившись в ожиданьи, эта тень продолжает стоять.
Только вихрь гудит и вьется, пыль вздымается на тропе...
Слышишь, Морвен, садится солнце, но никто не идете к тебе.
Я хотел бы однажды под вечер взять котомку и посох тяжелый
И по северной старой дороге выйти к камню по долгому склону.
Я бы встал перед ней на колени и сказал: "Госпожа, вот я. Здесь я".
Но босюь - а кого распознает и о чем меня спросит она?
Травы стелются - ниже, ниже, перед бурей ночной немы.
Слышишь, Морвен?.. Уже не слышит.