Ноябрь — это такое время, когда меняешь себя совсем:
Уже не с этими и не с теми, не нужен этим, противен тем.
Не спится ночью, а если спится — такие сны, что вообще держись,
И собираются по крупицам осколки прошлого в эту жизнь.
Лоскутный мир твой давно просрочен, нет ветра — сдутые паруса.
Ты все ломаешь — так, между прочим, на сон оставив хоть три часа —
Без капли жалости или грусти (они придут, но куда поздней),
До боли в сердце, почти до хруста всех тех счастливых, прошедших дней.
Все те, кто были, держались рядом, теперь — досадная часть тебя,
Осколки мыслей. Жалеть не надо, не удержались — ну, не судьба.
Ноябрь верит в плохих и жестких, так слепо рвущихся выше звезд.
Таких и гладят по мягкой шерстке. Таким и рушат последний мост.
Решай, где будешь стоять и падать, решай, с кем выйдешь в чужой январь,
Пока на этой земле так слабо на листьях тлеет их киноварь,
Пока еще за окном не минус, а мокрый снег и нетвердый плюс.
Глотай несладкие витамины, гадай, теперь за кого боюсь.
А за стеклом — неподвижный город, дыханье четкое, ветра скрип.
Зима уже невозможно скоро, пока здесь паника, осень, грипп,
Пока здесь дышится чьим-то счастьем, и камень помнит июльский жар,
Пока течет по твоим запястьям его искомканная душа.
Сплошные улицы одиночеств, прозрачный воздух, успеть в метро,
И кто-то спросит: "чего ты хочешь?" Уже не хочется ничего.
Такое небо — бери и властвуй, и все поверят, что ты — король,
А ты берешь в свои руки ластик, и все стираешь до цифры ноль,
И гордость скользко, голодным змеем шипит, все прошлое костеря.
Подумай, что ты вообще имеешь, пока и это не потерял.
(с) Арька