Ты обо мне забыла до поры и раздобыла новую игрушку,
А я молчу и откровенно трушу, и принимаю правила игры,
Не выдержав проверки на разрыв хотя бы в том, что соглашаюсь слушать,
Как беззаветно ты берешься рушить построенные некогда миры.
И, превосходно выучив урок, ты мне твердишь, что триста лет - не срок,
И что разлука для любви полезна. Но то, что между нами - это бездна,
И мне ее уже не пересечь по слову твоему. О чем и речь.

(с) Ханна

Письмо бабушки
А у нас теленки родятся, и до самых до ворот снег с двора на волю просится, дощь покуда не польет.
Были холода до праздников, в сенках треснуло окно, напекла я давеч пряников да просеяла зерно.
Крыша клуба обвалилася, нечем, некому чинить, ямы погорели с силосом, чем Бедовую кормить?!
Тут цыганки у Игнатия утащили порося, ходит злой теперь, по матери шибко кроет всех и вся.
Олька, дура – обрюхатилась на пятнадцатом году, мать да дед ее с рогатиной гнали цельную версту.
Митьки дочка заневестилась, девка дюже хороша: кудри льются, зубки светятся – умиляется душа!
И Андрюшкины-то деточки приезжали погостить, ручки – как тростинки, веточки, не могла их откормить.
Я тут шибко хворью мучилась, кружит голову, ведет. По тебе, внучок, соскучилась – не видала целый год.
Ты пиши, сыночек миленький, хоть по строчечке пиши. Береги себя, родименький, пить – не пей, да не греши.



(с) Al Hakim. Автор фото: Дмитрий Поляков

Жалобы Робина Гуда

Мой законный король любит воевать, а меня отрядил Англию спасать.
И с тех пор потерял я покой и сон, был я граф, а теперь - Робин-Капюшон.
Я не то чтоб скучал очень по дворцу, просто белок графьям лопать не к лицу.
И команда моя - форменный бедлам, видно, воздух лесной лупит по мозгам.
Чернокожий фриар - злостный экстремист, Джон немыт, а Алан на руку нечист.
Любит Мач вспоминать славные деньки, я ж, как вспомню о них, - вою от тоски.
Он ревнует меня (это не смешно!)... Ох, не будь я герой, спился бы давно.
Изабо по пятам бегает за мной, спит и видит она стать моей женой.
Угрожает родить четверых детей... Заикаться я стал от таких страстей!
Впрочем, Белла хотя б выглядит о,кей... Есть похлеще кошмар под названьем Кейт.
Тоже ждет от меня страсти неземной, а сама пострашней встречи с Сатаной.
Популярность моя мне совсем не впрок, всех пошлю и сбегу снова на Восток.
Буду я - тамплиер в плащике с крестом: первым делом - война, девушки - потом!

(с) Яртур

И снова - вальс? Конечно, раз-два-три, истершийся, присохший, как репей:
Сотри меня, сотри меня, сотри, - я выпаду со звоном из цепей,
Я воздух до тебя осилю вплавь (такое мастерство грешно забыть) -
Избавь меня, разбей меня, расплавь, я больше никогда не буду быть,
Лишь попрошу, не размыкая рук - "А ты - живи", и - пылью по лучу...
_Присутствуя, отсутствует мой друг._ Бесчувствием - присутствую. Молчу.
Я знаю - к солнцу тянется трава, но - не взгляну, не подойду к окну...
Я разделяю лето на слова, но как же твои веки разомкну?
Мои труды подобны витражу (то бледный свет, то - ясно-голубой...).
Я миру это чудо покажу, когда опять сложу тебя - тобой.
Я растоплю - когда он будет - снег, и тростником раздвину губы - "пей"...
...Я падаю. Туда, где в каждом сне я прахом выпадаю из цепей.
Пытаюсь уцепиться за металл, бесспорно приближаюсь к февралю...
Единый мой, я все-таки устал. Посторожи его, а я посплю.

(с) Кеменкири

Это не верность, это куда страшней - это проклятье "я отвечаю за".
Вереск, медовый вереск горит в огне - я его вижу, стоит закрыть глаза.
А за спиною пепел надежд и слов, и по нему - цепочки следов извив.
"Ты - отвечать? Да это почти смешно!.." На рукояти памяти и любви
Траурной лентой белый лоскут вины - узел не разрубить и не развязать.
Это не верность - вереском пахнут сны. Это проклятье "я отвечаю за".

(с) Shai Lerindo

Столько искать тебя в переплетах улиц, в лицах, стихах, обрывках случайных песен.
Город гудит - огромный бетонный улей, в нём я - кусок мозайки, травинка, плесень,
Синяя птица, лёгкий прозрачный ладан, запах озона, ящик с двойным секретом...
Солнце моё - в историях и балладах. Так, понимаешь, легче дождаться лета.
****
Аль-го - страна визирей, пустынь, султанов, древних гробниц, запрятанных под песками,
Звёздных ночей, таинственных караванов, диких мечей, разящих и сталь, и камень,
Башен из белоснежной слоновой кости, ведьминых гобеленов из паутины.
В центре столицы - музыка, яства, гости, всяк позабыл про трудности и рутину.
Центр столицы нынче раскрашен, звонок - День Маскарада любят сильнее прочих...

Только какой там праздник, когда ребёнок не доживет и до наступленья ночи.

В западных землях, в тёмной глухой лачуге Руфусу стало хуже от лихорадки.
Мать сбилась с ног, вояка-отец испуган, знахарь суров, не строит большой загадки.
Мальчику летом только сравнялся годик, ясный, весёлый, сердце светлей алмаза...
Бабушка Хэллэ молча встает, выходит. Чёртов костёр зажёгся с седьмого раза.
Бабушка Хэл - потомок пустынных магов, ей колыбельной танец служил шаманий;
Пламя горит - не сделаешь и полшага, дым, завиваясь, гаснет в сыром тумане.
Ветер с востока гонит в долину тучи, дождь разразился громом с водою пресной...
Бабушка Хэллэ знает - так будет лучше, смотрит в костер и хрипло заводит песню.

"Мёдом июльским, лавой, седой грозою, отблеском свеч в янтарных глазах ифрита,
Искрами звезд, горячей моей слезою, жаром свечи откликнись, услышь, приди ты.
Вспомни, Огонь, истлевшие эти мантры, внука спаси, позволь совершиться счастью...
Солнцем пустынным, шкурою саламандры. Сделай его своею бессмертной частью."
****
Земли Азганты - северный край суровый, край диких рун, гранитных могучих замков,
Смелых людей, скупых на любое слово, беглых комет, видений, небесных знаков,
Снов и легенд, пиратской лихой удачи, гоблинов, что на солнце замрут навеки...
Нынче в Азганте лето, а это значит - тают снега, проснувшись, бушуют реки,
Сотни огней ночами мерцают с фьорда, ветер доносит гулкие звуки моря...

Но тишина в палатах владыки-лорда. С дочкой его случилось большое горе.
Сотни врачей сменялись и уходили, те же диагнозы, скорбные взгляды - те же.
Свет покидает щёки малютки Диллы, с каждой минутой сердце стучит всё реже.

Море шумит и точит скалу в заливе, город отсюда - тёмный и одинокий.
Небо темнеет - будет неслабый ливень, только вода - не враг чародею-Йокки.
Тот кто умеет видеть и дно морское, знает, что было в прошлом, что ждёт в грядущем.
Йокки-волшебник стар, молчалив, спокоен. Если поможет - так будет даже лучше.
Тучи над ним - всё больше, темнее, гуще. Первые капли ткут водяную стену.
Голос у Йокки ладный, мотив тягучий, песня летит, врезаясь в морскую пену.

"Быстрым теченьем, талой речной водою, песней русалок, светом морских жемчужин,
Лейся, кипи, приди, совладай с бедою, только скорей - девчонке намного хуже.
Сделай её сиреною, водной нимфой, дочкой приёмной, белой рекою горной...
Только скорее - близится время мифа. Только скорее - близится время шторма."
****
Как началась война - уж никто не помнит, глупо, но ей не видно конца и края.
Копья сверкают, пену роняют кони, вместо баллад наскучивший марш играет...
В Аль-го куют щиты и не спят солдаты, люди Азганты точат свои катаны...

Руфус - душа отряда, хмельное злато, тёмное пламя, смуглый собрат шайтана.
Рыжие космы, хитрый раскосый прищур, смел и удачлив, словно нашедший клевер...
Враг их среди пустынной равнины ищет, путь их недолог - прямо, вперед, на север.

А вдалеке, за пылью, за южным ветром, конный отряд навстречу солдатам скачет.
До столкновенья где-то полсотни метров, руны на звонкой стали ведут к удаче.
Дилле здесь каждый дорог, и нужен - каждый, но не уйти - обязанность командира...
...Взгляд на неё в момент прогоняет жажду, серым дождем танцует её рапира.
Голос её овеян весенним бризом, черты тонки, и кожа белей коралла...

Битва не стала ни для кого сюрпризом. Крики, атака, стрелы и звон металла.

...Так и бывает - чтобы всё вдруг померкло, хватит порою жеста, улыбки, взгляда.
И посреди насилия, крови, пекла, Руфус и Дилла вдруг оказались рядом.
****
"- Тенью шафрана, первым цветком мимозы, бездною слов неслышной моей молитвы..."
"- Видеть тебя в рисунках осенней грёзы, а отыскать в какой-то нелепой битве..."
"- Столько ждала, а всё разрешилось боем...но почему я будто вернулась в детство?..."
"- Просто теперь я здесь, я теперь с тобою, и от меня уже никуда не деться."
****
Что было дальше - нынче никто не помнит, всяк привирает, каждый на лад свой делит...
Только перо пока что в моих ладонях. Я расскажу, как было на самом деле.

Знаешь, порой хватает прикосновенья, первого слова, верного поцелуя.

Море пришло огромной солёной тенью, до облаков - холодные злые струи.
Пламя пришло грозою и дерзким смехом, южным бураном, дерзкою песней барда...
Вместе они срывали с людей доспехи, гнулись мечи и плавились алебарды,
Море шумело, рушило все заставы, в саже и прахе рушились баррикады,
Молнии били в воинские уставы, ветер срывал остатки былой бравады,
Порох стал скользкой тиною в сотнях бочек, карты истлели, полк превращен в пустыню...
Эта война закончилась ближе к ночи. Все по домам, обед уже год как стынет.

Руфус и Дилла так и исчезли вместе, как растворились в бешеной круговерти...
Только ты, друг, не те выбираешь песни, если подумал что-то на тему смерти.
****
Столько искать тебя средь опавших листьев, вечных снегов, безликой чужой одежды,
Видеть тебя сквозь сотню фальшивых истин, всё заменив одною своей надеждой.
Быть бы морским пиратом, вторым пилотом, ждать бы ветров, удачи - но не ответа....
...Солнце моё - за следующим поворотом. Сквозь темноту я чувствую жар рассвета.

(с) Джек-с-Фонарём

После битвы

Маленький воин, вставай же, ведь ты победил!
Смерть отступила, и страхи рассеялись в бегстве,
Но из лежащих на поле не встал ни один...
Бывшее поле сражения - странное место,
Чтобы лежать. Ну, вставай же! Иначе придут,
Чтобы поднять на щите, и опустятся взгляды.
Маленький воин, вставай! Мать готовит еду,
Брат выгоняет из хлева мычащее стадо,
Косы сестра заплела, то ревёт, то поёт -
Ей выходить завтра замуж на зависть подругам...
Маленький воин, вставай! Там селенье твоё,
Пот утирает отец, разгибаясь над плугом,
Дочка соседки украдкой глядит через сад,
Чёрные глазки - как бусины в тонких косицах.
Маленький воин, лежи... Ты вернулся назад:
В дом, ставший пеплом, к семье, не успевшей проститься.

(с) Suboshi

По ролям, по годам, по дорогам, по первому снегу,
По обломкам, осколкам, обрывкам, огрызкам скользя,
Я приду, я дойду, доползу, добегу и приеду,
Я вернусь, невзирая на то, что вернуться нельзя.
Я вернусь. Ты не жди, не мечтай, не надейся, не помни,
Я вернусь всё равно. И пускай дотлевает закат,
Я в свидетели небо зову, что я клятву исполню,
Что из сотни смертей я найду, как вернуться назад.
По обломкам разбитых ворот, по кровавому следу,
По обрывкам чужой переписки и трупам врагов,
Даже если для этого нужно вернуться с победой -
Я её одержу всем назло, я вернусь всё равно.
И когда я вернусь, я пойму, что всё было напрасно,
Возвращаться - плохая примета, не раз замечал.
Ты не жди меня, слышишь? Меня дожидаться - к несчастью,
К длинным тёмным ночам, одиноким, холодным ночам.

(с) Suboshi

Первый снег на чёрные волосы - словно пепел.
Холодает. Утром хрустнет трава под коленями.
Я пишу и сжигаю стихи и жду рассвета,
У меня есть бумага, тушь и немного времени.
Я не вижу смысла быть сдержанным этой ночью -
Ни катана, ни вакидзаси меня не выдадут.
Синий росчерк веток в окне разрезает в клочья
Белый веер, из рук Луны темнотою выбитый.
Под одежду вползают струйками страх и холод,
Хоть горят стихи, что плохи для последней полночи.
Ярость битвы, ударов скорость - меня запомнят,
И забудут, как я однажды просил о помощи.

(с) Suboshi