В шесть часов вечера после войны.
Мой мысленный пейзаж украшен павшей крышей.
Чердак открыт ветрам и дождичку в четверг.
А этот, персонаж, нахально рад, что выжил. Он весел и упрям. Глядит вперед и вверх.
Всё прошлое - пройдет, и в будущем утонет, хоть память навсегда опалена огнем.
А этот персонаж - одна строка в каноне. Но это - все равно: канон звонит по нем.
А хочется опять - смотреть всё в то же небо, а крыша сверху вниз считает этажи...
И он такой живой, что кажется нелепой ирония судьбы - что он и после жив.
***
Тьма заполнила всё - и ушла внезапно, не бывает ночей вовсе без утра...
Говорят, что теперь наступило завтра, или просто война кончилась вчера.
Чтобы нравились всем - нам не дали ордер, и не выдали план, сколько с нас побед.
Никаких орденов - мы и сами Орден, те, кто здесь и сейчас - и кого здесь нет.
Слишком много ушло - вероятно, выше, слишком много война вырыла могил.
Значит, мы будем жить ради тех, кто выжил, и любить ради тех, кто не долюбил.
(с) Airien
Мой мысленный пейзаж украшен павшей крышей.
Чердак открыт ветрам и дождичку в четверг.
А этот, персонаж, нахально рад, что выжил. Он весел и упрям. Глядит вперед и вверх.
Всё прошлое - пройдет, и в будущем утонет, хоть память навсегда опалена огнем.
А этот персонаж - одна строка в каноне. Но это - все равно: канон звонит по нем.
А хочется опять - смотреть всё в то же небо, а крыша сверху вниз считает этажи...
И он такой живой, что кажется нелепой ирония судьбы - что он и после жив.
***
Тьма заполнила всё - и ушла внезапно, не бывает ночей вовсе без утра...
Говорят, что теперь наступило завтра, или просто война кончилась вчера.
Чтобы нравились всем - нам не дали ордер, и не выдали план, сколько с нас побед.
Никаких орденов - мы и сами Орден, те, кто здесь и сейчас - и кого здесь нет.
Слишком много ушло - вероятно, выше, слишком много война вырыла могил.
Значит, мы будем жить ради тех, кто выжил, и любить ради тех, кто не долюбил.
(с) Airien