Теперь так мало в ойкумене наших, что мы сломали нашу ойкумену,
И разбросали по ветру осколки, не думая, что кто-то – подберет.
Оставили кому-то нашу чашу, кому-то – месть за давнюю измену,
Кому-то – ночь, кому-то – шкуру волка, и мирно спим три жизни напролет.
Нам снятся сны (привет датчанам). Время течет без нас багровою рекою
Летучими мышами крыта кровля летучими тенями полон сон.
Мы – сами по себе. Мы не со всеми. Ничто не рушит нашего покоя,
Мы – из другой палаты, нам не ровня ни здешний кесарь, ни его закон.
Отравлены полуночным дурманом, посажены, как травы-медоносы,
Оставлены в земле, где правит случай – но рвется угольком в тревожной тьме
Единственное слово старой раны, единственный ответ былых вопросов –
Нам снится золотое восьмилучье и крепость на обугленном холме.
И в этот час, о светлый мой союзник, мы понимаем всю проблему срока,
Нависшего над нами смертной тенью, открывшего нам долгий путь домой –
Ты видишь, бьется пламя в старой кузне, ты видишь, море движется к истоку,
И восстает из мрака безвременья звезда Владык над гибнущей землей.

(с) Морваэн