Клайд попадает под дождь, вымокая весь – от макушки до пят.
Он дрожит и щурится, как драный февральский кот.
Ждет автобус. Автобус едет, строится в левый ряд.
Клайд заходит, ругая решительно все подряд. Автобус идет.
У него начинается насморк – ну как же не вовремя, черт!
Возникает желание высморкаться в отчет.
Офис давит, за окном что-то булькает и течет.
«Был славный Клайд, а теперь Господь взял, и его ужал. Что-то я задолжал»
Заскакивает в автобус – за сегодня третий или четвертый раз.
Пробежал по лужам, на джинсах, конечно, грязь.
«Клайд, ты как та ведьма – растаял, как леденец,
Будешь ныть, как сейчас – тебе, конечно, конец». Водитель давит на газ.
И вот вырывается из всех своих опасных рабочих зон.
Приходит домой, одежду и волосы – хоть в отжим.
Ставит сушиться одолженный кем-то зонт.
Вдруг улыбается – кто-то к нему бежит. «Я дома, Джим!»
Джим сбивает его, «Эй, махина, ты уже не щенок давно, ты большой!»
Джим рад Клайду всей своей мохнатой ротвейлеричьей душой.
Клайд встает и смеется – наверху простили его должок.
«Там чудесный дождь. Пошли погуляем, дружок?» И берет поводок.

(с)  Джек-с-Фонарём