Не проберешься незаметно от лета сразу до зимы
Сквозь шелест мокрых алых листьев и дым осеннего костра.
На небесах, что неизменно полупрозрачны и немы,
Стоит все тот же горький запах уже состарившихся трав.
И я бужу свои печали и прячу все свои слова,
Ведь слишком многому не должно быть высказанным до поры...
Для нас с тобой роняет перья далекий птичий караван,
Для наших спрятанных под платьем еще не пробованных крыл.
Для нас с тобой холодным утром проложен четкий хрусткий след,
И я беру его и знаю, что надо мчаться по нему,
Да вот на то, чтобы решиться, уходит много-много лет -
Давай повременим до завтра, не объясняя никому?
Но в час, когда темнеет небо неистового октября,
Моя душа летит по ветру, покорная, как палый лист.
А кто посмеет - поднимает в такую осень якоря
В надежде все-таки достигнуть другого берега земли.
Сквозь шелест мокрых алых листьев и дым осеннего костра.
На небесах, что неизменно полупрозрачны и немы,
Стоит все тот же горький запах уже состарившихся трав.
И я бужу свои печали и прячу все свои слова,
Ведь слишком многому не должно быть высказанным до поры...
Для нас с тобой роняет перья далекий птичий караван,
Для наших спрятанных под платьем еще не пробованных крыл.
Для нас с тобой холодным утром проложен четкий хрусткий след,
И я беру его и знаю, что надо мчаться по нему,
Да вот на то, чтобы решиться, уходит много-много лет -
Давай повременим до завтра, не объясняя никому?
Но в час, когда темнеет небо неистового октября,
Моя душа летит по ветру, покорная, как палый лист.
А кто посмеет - поднимает в такую осень якоря
В надежде все-таки достигнуть другого берега земли.