Если бы я не умел создавать чудес, я бы, наверное, скоро бродягой стал;
Но - вот к избушке бегают через лес - сто восемнадцать троп, двадцать три моста,
Скалы высокие, елки везде торчат, только гостей моих не остановить:
Каждое утро приходят, стоят, молчат, ждут. И в глазах тоска и клочок любви.
Дело такое: в волшебной моей печи можно за раз испечь миллион чудес;
Каждый, кто под окном у меня молчит, знает, что он не зря бежал через лес.
Знает, что не напрасен был волчий вой, мертвые тропы, лиственный звездопад.
Он не с пустыми руками уйдет домой. Он будет счастлив, весел, свободен, рад.
Вот я, открыв заслонку в моей печи, противень с чудесами несу на свет.
Каждый, кто у порога сейчас молчит, трогает пальцем, чтобы забрать себе, -
И, улыбаясь так, что сияет день, нежно берет в ладони смешной комок.
Чудо трепещет, тычет ему везде. Новый счастливец быстро идет домой.
Так повторяется долго и день за днем. Люди приходят и снова уходят прочь,
Печка вздыхает, смеется мой старый дом, я понимаю, что многим могу помочь.
Только ночами тускло и нелегко, нету покоя даже в глубоком сне.
Дело не в том, что я живу далеко. Дело все в том, что печка не дарит мне.
Этому, с волосами, как мед и пыль, этой, с глазами яркими, как ручей;
Детям и взрослым, кто не сошел с тропы, тем, кто найдет мой дом даже в темноте.
Печка пыхтит, выпекая им чудеса, я же дарю их радостно и легко - перья для крыльев, зернышки на весах,
Свежее волшебное молоко. Ночью лежу и думаю - вот бы раз пекарю чудо печка приподнесла!
Печка таращит в сумрак бездонный глаз, теплый огонь на поленьях ленив и слаб.

Ночью однажды я понимаю: да, я не могу так больше, устал, сгорел;
Чуда из печки не будет мне никогда. Значит, пора уйти по ручьям к заре.
Значит, бродягой быть, а не жить в глуши, пусть мне дороги стелются и поют.
Может, однажды я в ледяной тиши тоже найду избушку, где раздают...
Горько смеюсь, собираю котомку, жду. Ночь, непомерно жаркая, словно юг,
Кажет в окошко утреннюю звезду. Я выхожу на порог. И стою, стою...

Все мы стоим - я и те, кто ходил ко мне, я не могу понять, сколько их пришло.
Но - в предрассветных сумерках, как в огне, мягко струится палевое тепло:
Каждый в ладонях держит цветной комок - кто-то поменьше, кто-то большой совсем.
Это не те чудеса, что я дать им смог. Это они придумали. Сами. Все.
Молча подходят, молча - в лодчонках рук теплое копошится, искрит слегка.
Я осторожно, нежно его беру. Первое чудо смеется в моих руках.

(с) capsolo