Среди черных дубов, среди старых осин,
Ггде осока растет и колючий пырей,
Где оскал белых гор и провалы трясин...
Не ходи по следам первобытных зверей...
Не ходи по следам из диковинных рун,
Где блуждали олень, и лиса, и койот...
Эта старая сказка остынет к утру...
За меня её ветер тебе допоет...

Жил на свете Ринон, был он весел и юн.
Звонко пел и рыбачил по воле отца.
Говорят, будто знал, о чем звезды поют,
Разбивал как орешки девичьи сердца...
Никогда не грустил, ни о чем, ни о ком,
Да легка и спокойна была голова.
Но влюбился в Волчицу, чья шерсть — молоко,
Чьи глаза зелены, как дурмана трава...

И покой был потерян. И как тут не петь?
Как тут в Лес не уйти, чтобы выть на луну?
Говорили: «Безумец, ведет тебя смерть,
Ты пробитый корабль, идущий ко дну!».
Он молчал и котомку свою собирал:
Булка хлеба, да мясо, водицы глоток.
И смеялась луна, что начнется игра
И прольются секунды в её решето...

И оставлен был Дом, и приветствовал Лес,
И казалось сейчас распахнется крыло...
И накрыло его ловчей сетью небес,
Как рыбешку за жабры тот час подняло...
И вонзились в него золотые глаза
Полновесной луны, что колдуньей слыла...
И отбросили в чащу, где ветви черны,
Где сквозь поры коры просочилась смола...

«Не ходи по следам первобытных зверей» —
Говорили ему — «не гуляй дотемна,
Там осока и мрак, и колючий пырей,
Там свою злую сказку свивает луна».
И тебе я твержу: «Не ходи, не ходи,
За пределы, преграды, заборы, тыны...
Упадешь, пропадешь, заблукаешь в пути,
Иль вернешься к рассвету, но станешь иным...».
Говорят, что Ринон возвратился назад,
Не один, а с женой, чья коса — молоко...
Говорят у неё словно омут глаза...
Говорят не жалел ни о чем, ни о ком.

(Отрывки из сказок Анны Тхэнн)